КАК МНЕ ПРИШЛОСЬ СТАТЬ ЦЕРКОВНЫМ КОМПОЗИТОРОМ. ИНТЕРВЬЮ МИТРОПОЛИТА ИОНАФАНА (ЕЛЕЦКИХ) МУЗЫКОВЕДУ МАРИЕ ХОХЛОВОЙ, РЕГЕНТУ МИССИОНЕРСКОГО ХОРА «ПРАВИЛО ВЕРЫ» МОСКОВСКОГО НОВОСПАССКОГО СТАВРОПИГИАЛЬНОГО ПАТРИАРШЕГО МОНАСТЫРЯ

Ваше Высокопреосвященство, благословите!

Уважаемый владыка Ионафан, Ваши богослужебные сочинения стали повсеместно известны в Русской Православной Церкви благодаря звукозаписям и нотам, выложенным на сайтах ведущих электронных библиотек церковной музыки: Предание.Ру, Клирос, хоровые библиотеки Кустовского, Тараканова и др. Вашу музыку ныне исполняют и церковные, и светские хоры в России, в дальнем и ближнем зарубежье.

Высоко оценил Ваше церковно-музыкальное творчество Святейший Патриарх Алексий ІІ, который, в бытность Вашу преподавателем и регентом хора Духовных Школ северной столицы России, был правящим архиереем Ленинградско-Новгородской епархией.

Поздравляя Вас с 55-летием Святейший Патриарх Алексий ІІ написал:

«Значителен Ваш вклад в благое дело подготовки будущих служителей и тружеников Церкви Христовой. Будучи преподавателем Ленинградской духовной семинарии и регентского отделения, Вы в течение многих лет плодотворно трудились на педагогическом поприще, помогая студентам полюбить богатое духовное наследие Православия, богослужебное пение, снискав себе заслуженный авторитет и уважение».

О Вашем творчестве, как православном церковном композиторе, написал известный сибирский музыковед, композитор и регент С.Б. Толстокула́ков в подробной аналитической статье «Православная музыка сегодня»:

«Ярчайшие примеры сегодняшнего дня, как композиторского, так и исполнительского творчества: …архимандрита Матфея (Мормыля), архиепископа Ионафана (Елецких), диакона С.Трубачева и им подобных, а самое главное то, что подавляющее большинство современных выпускников Регентских классов Духовных Семинарий России воспитаны именно в традициях эстетики древне-русских распевов (как и в “чистом” виде, так и в виде всевозможных обработок ) — и 17-го века, в первую очередь — знаменного распева, и более поздних распевов — Глинской пустыни, Оптиной пустыни, Валаамского монастыря и прочих, оставляют нам православным, и именно — русским православным, надежду на то, что со временем все же неизбежно восторжествует в православной русской музыкальной эстетике то направление, которое нам “открыли” (заново) еще на рубеже веков М.Смоленский и А.Кастальский, а несколько позже которое стало называться “московской” церковно-композиторской школой».

Ныне можно уверенно констатировать, что Вы – признанный православный русский композитор. И потому, как московский музыковед и церковный регент, исполняющий Ваши богослужебные песнопения с миссионерским хором «Правило веры» Московского Ново-Спасского монастыря, решилась обратиться к Вам с просьбой: рассказать о Вашем духовном творчестве, которое, по моим сведениям, началось в период Вашего обучения в Регентском классе в стенах Ленинградской Духовной академии и семинарии (ЛДАиС) при ректорстве Преосвященного Епископа Выборгского, нынешнего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

Известно, что Вы 16 лет проживали в Ленинграде, исполняя послушание регента хора студентов ЛДАиС и Регентского отделения, и что первые студентки-выпускницы Регентского отделения, среди которых была и сестра Святейшего Патриарха Кирилла — Елена, (ныне заведующая Регентским отделением), слушали Ваши лекции по Церковному пению и даже учились петь древнерусские напевы по «квадратной» нотации.

— Что подвигло Вас к написанию православных богослужебных хоровых сочинений в северной столице России? И каков Ваш совет любителям Вашей духовной музыки для более полного их восприятия?

— Если сказать кратко, первая причина — это необходимость пополнить запас несложных богослужебных песнопений для певцов семинарского хора, большинство которых не имело музыкальной подготовки и не владело певческим навыком чтения нотных сложных текстов «с листа».

Вторая причина – большая текучесть певческих «кадров»: каждый выпускной год наиболее опытные в церковном пении студенты покидали родные пенаты, а взамен в хор набирались новички из состава новых воспитанников-студентов, поступивших на учение в семинарию или в академию.

Хор студентов храма, тогда ещё Ленинградских духовных школ, был небольшой. Потому как атеистическая власть жёстко лимитировала количество поступлений в них студентов. К примеру, абитуриентов на поступление в первый класс Семинарии было от 200 и более человек. А набор составлял не более 20 человек в год. Из них около 70% — выходцы из Западной Украины со своей певческой культурой. Такова была «воспитательная» установка правящей тогда власти.

К тому же все нотные партитуры и хоровые партии регенту хора надо было расписывать вручную, поскольку в стране действовал почти полный запрет на печатные издания духовной и богослужебной литературы. Помню, как на лекциях мне, по нужде, приходилось расписывать ноты буквально до мозолей, на что маститые профессоры и преподаватели понимающе смотрели сквозь пальцы.

В семинарии я много времени проводил за игрой на фисгармонии обиходных знаменных и иных древних песнопений в «квадратной» нотации. Я был пленён духовной красотой древнерусского пения. В подаренной мне старинной рукописной певческой книге я обнаружен громадьё знаменных мелодий в «квадратной» нотации, некоторые из которых я гармонизовал и включил в свои сборники «Осанна» и «Лира» (к примеру, «Хвалите имя Господне», «Покаяния отверзи ми двери», назвав его из-за характера мелодии, «Русским монастырским»).

В Мукачевском обиходе (Закарпатье) нашлись старинные подобны, один из которых – святителю Николаю, я гармонизовал, в том числе и со словами песни праведного Симеона «Ныне отпущаеши». Гармонизовал я и протяжный постовой мукачевский напев «Да исправится молитва моя», добавив к нему замечательный припев ко стихам на музыку Ст. Мокранца, сербского композитора.

Позднее, в старинных печатных обиходах Острога и Львова, я обнаружил квадратные ноты песнопения «Покаяния отверзи мне двери» киевского распева. К сожалению, только половина великопостного текста. Я закончил это песнопение знаменным напевом на текст славословия Святой Троицы и «Помилуй мя, Боже». А далее озвучил финальный текст в духе киевского распева. 

К слову сказать, мою композицию «Покаяния отверзи ми двери» киевского распева музыковед, композитор и регент С.Б. Толстокула́ков отличил наивысшей похвалой, немало смутив меня таковой оценкой.

Вот, выдержки из его характеристики этого сочинения:

«В песнопении “Покаяния отверзи ми двери” архиепископа Ионафана (Елецких) в кульминации (на словах «… и трепещу страшного дне Суднаго» – прим. автора) используется и низкая тесситура, и очень тихая динамика, наряду со значительным расширением темпа (молящийся прихожанин в данный момент словно “заглядывает” в самые потаенные уголки своей грешной души и именно ужасаясь своим содеянным грехам, поистине лишается, трепеща перед Богом, дара речи…).

Когда слушаешь в храме в Великий Пост это чудеснейшее по своей молитвенной красоте песнопение, то приходит на ум одна мысль: ”Разве можно еще более убедительнее выразить музыкальными средствами и смирение, и дистанцию перед Творцом, и полнейшее именно покаяние, — покаяние, и еще раз покаяние в своих грехах!?”.

Композитор и дирижёр С.Б. Толстокула́ков, сопоставляя одноимённые сочинения Артемия Веделя и архиепископа Ионафана (Елецких) советует церковным регентам для верного воплощения, по его словам, «гениальнейшей, предстоящей «тихой» кульминации» сочинения, точно и неуклонно следовать всем указаниям темпа и динамическим оттенкам в партитуре автора.  

«Если мы в “Покаяния отверзи ми двери” архиепископа Ионафана (Елецких) будем для излишней демонстрации своего богатого нижне-октавного регистра то там, то здесь, без особой нужды на то, подставлять октавы, не выставленные самим композитором (особенно в унисонных проведениях — ”Помилуй мя, Боже…”), то мы обесценим заранее всю эту гениальнейшую, т.н. “тихую” предстоящую кульминацию, “прорастающую” эмоционально именно в страх перед Богом и покаяние, тесситурно-в самый нижний участок диапазона басов, динамически — на самое трепетнейшее “пианиссимо” в сочетании со значительным расширением темпа…»

Однако, первым моим «простым» богослужебным песнопением стала степенна 4-го гласа «От юности моея» для малого смешанного хора (F-dur). Мне она по душе во время утрени в дни небольших праздников.

По мере дальнейшего обучения моего в Регентском классе я распел и гармонизовал для мужских голосов простой двухстрочный клиросный напев Киево-Печерской Лавры «Тебе, одеющагося светом яко ризою». (В моих ранних семинарских рукописях значился как «Черниговский напев», — по месту, где я его впервые услышал). Позднее я обработал этот напев для смешанного хора и в итоге получилось добротное, доступное для малых и средних по составу хоровым коллективам, песнопение.

Потом я осмелился сочинить музыку на слова евангельской песни Пресвятой Богородицы «Величит душа Моя Господа», для солистки и смешанного хора. Показал карандашный набросок первого стиха преподавателю теории музыки и гармонии в Регентском классе, регенту Богоявленского Морского Собора Юрию Петровичу Юреневу. Он «благословил» мне дописать его до конца и даже исполнил его в этом великолепном Соборе Санкт-Петербурга.(Окончательно я доработал «Песнь Пресвятой Богородицы» гораздо позже.)

В Питере я сделал нотный набросок из лейтмотивов Херувимской песни, которая через несколько лет, будучи существенно переработанной, вошла в «Чернобыльскую литургию». Именно по этой причине херувимская отличается по характеру гармонии и мелодизму от прочих песнопений «Чернобыльской литургии».  

Песнопения «Чернобыльской литургии» сочинялись мной не единовременно, а постепенно. Иногда, как мне думается, не без помощи Свыше. Так, начальный и основной лейтмотив «Милость мира», как озарение, внезапно услышал я во сне.

Начальные антифоны литургии – это хоровая обработка обиходной клиросной мелодии. «Святый Боже», которую я услышал «наживо» в Карпатах от старого дьячка, когда навещал летом выпускников ЛДАиС. «Достойно есть» — это обработанная мелодия известного т.н. «подобна» из старинного русского певческого обихода, но со свободной оригинальной мелодической концовкой, — как некая колыбельная песня Самой Божией Матери над возлежащем в яслях Богомладенцем Иисусом Христом.

Таким образом из всех своих подходящих песнопений я и составил музыкальное последование «Чернобыльской литургии», связав их единой музыкальной нитью кратких ответов хора: «Аминь», «Господи, помилуй» «И духови Твоему», «Подай, Господи», «Тебе, Господи», «Слава Тебе Господи, слава Тебе», создавая «сквозное» восприятие всех музыкальных сегментов «Чернобыльской литургии». Эту «сквозную» функцию кратких ответов хора надо помнить регентам-исполнителям литургии и постараться уделять им постоянное особое внимание.

«Чернобыльскую литургию», в её сформировавшемся нотном образе, я посвятил памяти интернациональных героев-ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Несколько раз она издавалась отдельной брошюрой или в сборниках моих сочинений, а некоторые её песнопения — в переложении для мужского хора. При этом я иногда варьировал кульминацию гимна «Тебе поем» — для большей, как мне казалось, выразительности. Все эти мои вариации имеют право на исполнительскую жизнь.  

Такова краткая музыкальная история начала моих трудов по написанию духовных богослужебных песнопений. Их количество постепенно умножилось для издания первого моего печатного сборника «Православные церковные хоры», часть тиража которого я лично доставил в подарок учащимся Курской духовной семинарии.

«Литургия мира» была написана на «бесплотные» мотивы и мелодии старинных григорианских напевов для прихожан храмов Московского патриархата в дальнем зарубежье. В частности, для тех, которые добровольно приняли Православие, дабы они не чувствовали себя «иностранцами» в музыкальной «ауре» славянского богослужения. Таковые прихожане слушают песнопения на своём родном языке и им становится более комфортно, когда они их и понимают, и слышат знакомые с детства мелодиии западных обиходных напевов.

Кстати, некоторые из моих григорианских переложений по-церковнославянски, как думается, могут исполняться в Великом посту и в наших приходах («Херувимская песнь» — хоровое или сольное, «Милость мира» — хоровое или сольное, «Достойно есть» — для солиста (тенор, баритон или сопрано) и хорового финала — из «Литургии мира». Всё это можно найти в нотной библиотеке на моём персональном сайте «Собрати расточенныя» или на официальном сайте вверенной мне епархии.

«Литургия простого напева» предназначена для седмичных богослужений. В основном она составлена из старинных напевов, которые по душе людям духовного настроя, для тех, кто желает помолиться, не отвлекаясь на пышную красоту «широкоформатных» по высоте тональностей и множеству голосов партесных песнопений.

Что касается моего совета для лучшего духовного восприятия церковных песнопений сочинений, то дать их не столь несложно. Сложнее следовать ему, ибо всем нам – и духовенству, и регенту, и певчим надлежит пребывать в постоянном благоговейном страхе пред Всевышним Живым Богом. Ибо, учит Священное Писание, начало всякой премудрости – это СТРАХ БОЖИЙ.

Очень важно и регенту, и певцам хора крепко помнить, что церковный клирос – это не развлекательная сцена, где красиво поют или декламируют тексты. Что Дом Божий – это СВЯТАЯ СВЯТЫХ, СВЯТИЛИЩЕ НОВОГО ЗАВЕТА, в котором Христос Первосвященник совершает наше спасение через обожение психофизической природы человека, предлагая нам Себя как Небесную Пищу, ведущую в вечную жизнь Будущего Века.

Песнословцу Святого Бога и Пресвятой Богородицы показано усердное моление, дабы благоговейный Страх Божий, словно гвозди распятия, пригвоздил бы наши грехи и прегрешения (- греховные влечения, намерения и помышления), дабы благодать Святого Духа предуготовила (ц.слав. удовлила) его к достойному и праведному пению и чтению священных текстов богослужебных книг.

Надо всем глубоко осознать, что богослужебные песнопения — это священное Христологическое Предание Церкви, поэтически изложенное Святыми Отцами и Учителями Церкви. Что богослужебные песнопения, утверждённые Священноначалием Церкви Христовой, — это наши словесные учители и ДЕТОВОДИТЕЛИ К БОГУ, ибо они раскрывают Тайну устроения нашего вечного спасения благим предвечным Промыслом о нас Пресвятой Троицы. Что песнопения Церкви молят и призывают нас к совершению постоянного благодарения Небесному Богу-Отцу, благодеющему нам постоянно, за всё, что от Него, и во всём, что от Него. И так пусть будет с помощью Божией!

— Ваше Высокопреосвященство, в Православной Энциклопедии напечатано, что Вы – русский композитор, а Вы ныне несёте церковное послушание архиерея на Украине. Кем Вы себя там ощущаете?

— Мои родители – этнические русичи (по-старому – великороссы), я родом из коренных юго-западных краёв России. Отец — подполковник, в своё время был направлен служить Родине из заполярного г. Североморска, что на Кольском полуострове, в Киевский военный округ. Оба родителя давно отошли в лучший мир в Киеве.

Местоблюститель Патриаршего Престола, ныне здравствующий Святейший Патриарх Кирилл, по случаю моего 60-летия написал мне такое поздравление:

«Ваше церковное служение началось в далёких 70-х годах в Санкт-Петербургских Духовных Школах, где произошло Ваше становление как верного сына, а затем и пастыря Православной Церкви.

Многие запомнили Ваш ревностный преподавательский труд и ответственное регентское послушание. Верю, что Божественным промыслом Вы были поставлены на служение в Украинской Православной Церкви (Московского патриархата – прим. автора), где в течение десятилетий, невзирая на многие испытания, Вы самоотверженно защищали канонический строй и церковное единство.

Божественная служба вдохновляет Вас не только на проповедь Евангелия, но и на творчество в области церковной музыки, благодаря которому путь к храму открывается всё новым и новым людям».

Уточню, я увидел свет Божий в 1949 году, в юго-западном Воронежско-Белгородском верхнедонском крае России, с его уникальным подголосочным хороводным («карагодным») пением. Исполнение народных песен этой земли моей воспитательницей-няней, — кроткой и добрейшей рабой Божией Наталией Васильевной Самокрутовой (Царствие ей Небесное), — напитало мою душу родными интонациями и мелодиями моей малой Родины. А малую родину, как и родную мать, никто и никогда не забывает.

По определению музыковедов моё мелодическое богослужебное творчество, как правило, опирается на традиционный русский обиход церковного пения, что позволяет отнести меня к представителям Московской церковно-композиторской школы. Гармонически же мои духовные опусы – это классический строгий стиль церковных песнопений Петербургской Придворной певческой капеллы с его обязательной основной мелодией в верхнем голосе хора. Таким образом, сказанное выше предоставляет мне возможность говорить о себе, как о композиторе двух великих богослужебно-музыкальных школ России – Московской и Петербургском ОДНОВРЕМЕННО.

Что касается места моей церковной деятельности на Украине, то отвечу подробнее.

Многие русские композиторы жили и творили на западе Европы или в Америке. Но они были и остались русскими композиторами. Посему, и по метрическим данным, и по родному языку, и по ментальности, и по музыкальному творчеству, я – русский церковный композитор, несущий своё многолетнее архиерейское послушание на Украине-Руси, среди братского, единоверного, украинского, канонически православного народа с богатющей песенной культурой, со славной, а порой, и трагической историей, с новейшим сложным этапом становления её бытия. Верю, что Христос Бог и Пресвятая Богородица — «Стена нерушимая» — сохранит в целости её историческое наследие и Святую Православную Церковь, пребывающую в благодатном евхаристическом общении в лоне Патриаршей Русской Православной Церкви.

Я служу единому Богу и Церкви Христовой на Украине, в столице которой, в городе Киеве, столетиями Великокняжили потомки рода русских Новгородских Рюриковичей, — в Киеве, который, согласно летописи преподобного Нестора «Повесть временных лет», стал «матерью городов русских».

Вдумайтесь, вся Древняя Русь, все её земли 600 лет (!) управлялись единокровной династией, — родовым коллективным союзом (сюзеренитетом) Новгородско-Киевских Рюриковичей. Её населял многоплеменной древнерусский народ, — едина общность с единым языком и культурой.

Великие Князья и Цари Рюриковичи сидели на своих родовых столах и тронах в Москве. Княжили Рюриковичи в Новгороде, Владимире, Суздале, Твери, Орле, Вологоде, Рязани и во многих иных городах великой России-Руси.

По летописным сказаниям святой Апостол Андрей Первозванный побывал на холмах Киева и на гранитных островах Валаама в Ладожском озере, водрузив на них Крест Господень и благословив эти земли для проповеди Евангелия Христова.

И его благословение исполнилось: родилось северное протогосударство приладожских «словен». А над Днепром – южный славянский автономный город Киев, плативший дань хазарским каганам. Их объединил в единую огромную восточно-славянскую державу Князь-регент Олег Новгородский, объявивший Киев новой столицей. После его кончины на Киевский великокняжеский престол взошёл княжич Игорь, сын призванного на Русь «из-за моря», по последним научным данным, южноприбалтского славянина, Князя-воина Рюрика.

Потому для меня вся Русь — Малая, Белая и Великая – это, по преданию и по нашей вере, один духовный Дом Пресвятой Богородицы, Её земной удел, который невозможно разделить границами или навсегда уничтожить: Богородица не велит!

— Ваше Высокопреосвященство, благодарю Вас за интересное и поучительное интервью об истоках Вашей творческой композиторской деятельности.  

Мария Хохлова,

музыковед, регент Миссионерского хора «Правило веры»

Московского Новоспасского ставропигиального Патриаршего монастыря

06.10.2021 г.