«ИЖЕ ХЕРУВИМЫ ТАЙНО ОБРАЗУЮЩЕ» ИЛИ КАК ПОЭТИЧЕСКИ ОСМЫСЛИТЬ И ПЕВЧЕСКИ ИЗЛОЖИТЬ ХЕРУВИМСКУЮ ПЕСНЬ?

ИОНАФАН (ЕЛЕЦКИХ), митрополит Тульчинский и Брацлавский, кандидат богословия, духовный композитор. Богослужебное пение — это христология Церкви, поэтически «описанная» в литургическом словесно-мелодическом образе.

Более 200 лет в Русской Церкви продолжаются попытки, адекватно древнегреческому прототипу, осмыслить и переложить на живые языки (русский, украинский и др.) византийский богослужбный гимн «Иже херувимы». Ещё в начале ХХ столетия Обер-прокурор Святейшего Синода Русской Церкви Константин Петрович Победоносцев, сам автор перевода Нового Завета на русский язык, был искренне уверен, что невозможно передать, по его выражению, «безобразной русской фразой» таинственный смысл и возвышенную красоту задостойника праздника Рождества Христова «Любити убо нам» и гимна «Иже херувимы», а, тем более, положить их переводы на ноты.

Несомненно, петь «сухие» академические тексты на богослужении — вещь неблагодарная. Но, очевидно и то, что при переводе визанийских богослужебных гимнов требуется известная творческая свобода и поэтический стиль изложения. На этом настаивал один из выдающихся современных богословов-литургистов о. Александр Шмеман. Вот его суждение по этому вопросу в статье «Проблемы Православия в Америке. 2. Литургическая проблема» http://www.kiev-orthodox.org/site/worship/3518/.

«Большинство наших переводчиков, как видно, забыли, что основной «ключ» к богослужению — в первую очередь эстетического, а не рационального свойства, — пишет он. Литургические тексты — не только утверждения, богословские или нравственно-дидактические, с единственной целью выразить и сообщить мысль, заповедь, знание. Вернее, это и впрямь их цель, но достигается она иными средствами, чем в богословии и проповеди. Эстетический элемент в богослужении — в литургической поэзии, музыке, обряде — не случаен, а существен; он укоренен в самой природе культа, так что, лишаясь его, богослужение перестает удовлетворительно исполнять главную свою функцию — не просто сообщать идеи о Боге, но раскрывать «небо на земле», приводить человека в прямое соприкосновение с той Реальностью, адекватным и действенным символом которой бывает культ.

Эстетическая структура богослужения в нашей литургической традиции предельно существенна, ибо укоренена в православном осмыслении и восприятии Церкви как явления в этом эоне, в этом мире Царства грядущего — конечной Реальности, которую Церковь провозвещает, и не только провозвещает, но и нас делает ее причастниками. Конечно, богослужение имеет назидательную, или образовательную, функцию, можно сказать даже, что в известном смысле все богослужение есть научение, есть богословие, есть проповедь. Но научение это не просто неотделимо и неотличимо от красоты, но красота есть само его содержание и средство сообщения. Именно здесь проблема литургического перевода встает во всем своем реальном значении.

Две трети всех литургических текстов в нашей традиции составляют гимны, то есть поэтические произведения, предназначенные для пения. Поэзия же, по определению, непереводима, ибо смысл ее — в органическом сплетении строя, ритма и музыки слова», — подчеркивал священник Александр Шмеман.

«Отсюда первое непреложное условие (перевода) : «уложить» византийский период в краткие утвердительные (керигматические) предложения, сгруппировав каждое вокруг одного четкого образа и опустив все слова и даже образы, которые «годятся» в греческом тексте, но разрушают английскую фразу», — пишет отец Александр Шмеман.

Не здесь ли — в полнейшем отсутствии поэтического начала таится причина появления «безобразных» академических русских или украинских переводов византийских богослужебных текстов, о которых говорил г-н Победоносцев?

Для примера: встречается такой современный перевод по-русски тропаря праздника святого Богоявления: «Когда Ты крестился, Господи, во Иордане, то появилось служение Троице…». Слушать сей «газетный» церковный текст в храме будет психологически весьма дискомфортно для русского уха. Но, если изложить гимн по-церковнорусски, певчески-поэтически, сохранив к тому же традиционный порядок слов в начальной гласовой фразе, то он уже не будет вызывать внутренний протест: «Во Иордане крещением Твоим, Господи, Троице явилось поклонение…».

Иными словами, должно иметь место некое правило переводов литургических текстов: для успешного переложения семантически непонятных византийских текстов на новые языки желательно следовать лингвистическому принципу т. н. динамического и поэтического эквивалента, пользуясь методом лексического расширения первотекста, предпочтя его “сухому” вербальному академическому переводу “слово за слово”, дабы искомый уяснённый текст “вписался” в мелодии обиходных сочинений, созданных на протяжении столетий распевщиками и композиторами Русской Церкви.

Несомненно, верный путь — ключ для перевода древних тестов был указан святыми Отцами и Учителями Церкви. Вот, что писал о принципах перевода с греческого во вступлении к апракосному Евангелию св. равноапостольный Кирилл, просветитель славян, будучи еще до монашества Константином:

«Слова не были переданы слепо своими соответствиями. Потому что нам нужны были не (сами) эти слова и выражения, а их смысл. По этой причине, когда смысл на греческом и на славянских языках совпадал, мы передавали выражение тем же словом, но когда выражение было пространным или приводило к потере смысла, тогда, не теряя смысла, мы переводили его другим словом.

Греческий в переводе на другой язык, — замечает святой равноапостольный Кирилл, — никогда не может быть передан одним и тем же способом, и это случается со всеми языками, на которые он переводится. Часто бывает, что слово, изящное на одном языке, не таково н а другом, а имеющее важное значение на одном языке, не столь важно на другом…

Поэтому не представляется возможным всегда следовать греческому выражению, но то, что должно всегда сохраняться, — это его смысл». (Цит. по книге Тахиаос А. «Святые братья Кирилл и Мефодий, просветители славян»).

Мы бы ещё уточнили — смысл богословско-историко-литургический. Для  осмысленияи и удобного «певческого» перевода, например, херувимской песни необходимо непременно помнить, что христианский автор гимна провел смелую поэтическую параллель между триумфальным шествием византийского Императора в сопровождении эскорта воинов-копьеносцев, – с одной стороны, и торжественным входом духовенства в алтарь со Святыми Дарами – символами присутствия в общине Христа-Царя, несущими скрещенные малые копья. (В храмах Русской Церкви иногда можно увидеть редкосную дореволюционную литографию, которая называется «Великий вход», на которой изображён Христос, грядущий в сонмах ангелов-копьеносцев).

Митрополит Антоний (Храповицкий) упоминает об этом византийском придворном церемониале в своём толковании смысла херувимской песни: «Иже Херувимы» -, пишет он, — это беседа между стоящими во храме: они говорят друг другу «отложим всякое житейское попечение, потому что мы сейчас тайно образуем херувимов». «Дориносима» — обычно под этим понимают ношение повелителя на щите, но этого мало сказать: здесь надо иметь в виду еще и то, что впереди и сзади и по бокам от него рядами идут преданные ему люди (копьеносцы — авт.). И вот мы, тайно образуя херувимов, входим в их сонм, окружающий Господа».

По сообщению церковного историка И.И. Соколова, «военная терминология («дориносимо»= «копьеносимо») вошла в херувимскую песнь и берет начало из церемониала участия Императора в Великом входе.

Это было грандиозное шествие Императора, в окружении вооруженной варяжско-славянской охраны, богато облачённых византийских придворных, сотен священнослужителей, иподиаконов с иконами «херувимов» — рипидами, сотен чтецов и певцов, — красочная процессия, поражавшая воображение участников и зрителей своим блеском и великолепием!

«Сам чин Великого входа совершался следующим образом. Царь вместе со старшими диаконами шел к протесису (жертвеннику), где находились приготовленные для перенесения в алтарь дары (хлеб и вино). С правой и левой стороны Царя шли его телохранители и знатные юноши в парадном вооружении, а за Царем следовали диаконы и иереи с дарами и другими священными предметами, носимыми во время Великого входа». Затем Царь, опять же возглавляя процессию в окружении воинов-оруженосцев, на солее у алтарной преграды передавал их Патриарху.

Кстати, и в наше время в Западной Церкви во время богослужений с участием Папы Римского — суверена Государства Ватикан, последнего при входе его в базилику святого апостола Петра сопровождают швейцарские оруженосцы (копьеносцы). Это литургическая «дань» древней античной процессионной традиции, имевшей место в своё время и на православном Востоке в константинопольском храме Святой Софии.

Почему же слово «дорифоруменон» осталось непереведённым?

Вот что пишет литургист Андрей Десницкий: «Слово “дориносима” соответствует греческому «дорифоруменон» — нетрудно заметить, что первый элемент слова, «дори» (копье) остался непереведенным. Это слово означает “в сопровождени стражи копьеносцев” – именно так на придворных торжествах появлялся византийский император. Однако славянам этот обычай был неизвестен, точный перевод был бы всёравно непонятен (и потому неуместен) и славянские переводчики предпочли оставить в тексте некоторую загадку, которая изначально требует комментария. Думаю, что в этом случае они были совершенно правы».

О необходимости внесения исправлений в текст херувимской песни в соответствии с историческим контекстом её возникновения (поздняя античность) писал киевский специалист по греческому языку и восточной литургике диакон Андрей Глущенко (УПЦ МП) в статье «Классические» ошибки в восприятии православного богослужения»).  В переводе Херувимской для правильного понимания вместо славянского «под’Имем» (не «подЫмем» – авт.) необходимо поставить славянское же «приимем», — пишет отец Андрей.

Иначе… будет сохраняться нежелательная ассоциация с совершенно неверным толкованием о «ношении на копьях». Hypodechomai, напомним, означает именно «принимать», особенно «принимать у себя гостя», или «принимать в себя». Славянское слово «подъяти» имеет такое же значение, как и (соответствующее) слово в греческом оригинале — «принять в себя», и перевод, конечно, правильный, однако сейчас это слово просто неотличимо от русского «поднимать», которое нужного значения не имеет вовсе».

Так понимали выражение «под’имем» и в византийской древности: «Когда поется Херувимская песнь, — рассуждал патриарх Герман, — с того времени все возбуждаются к прилежнейшему вниманию, даже до конца священнодействия, отложив долу всякое житейское попечение, яко Царя великого имущие восприять в себя, через тайну Причащения».

Однако, русские староверы (и армяне) вопреки энциклопедическим западным словарям настаивают, что Hypodechomai надо понимать в значении «поднимать», а не «приинимать». По их убеждению на Великом входе, Господь, будучи евхаристической жертвой, как «Царь всех» христиан таинственно грядет, восседая на херувимах в окружении невидимых сонмов копиеносных ангелов. Вероятно, такой взгляд сформировался под влиянием древнего обряда коронации византийских Императоров-Василевсов, который совершался на щите, приподнятом воинами. 

Таковому обычаю есть вещественное подтверждение: на мюниатюре Мадридской рукописи Хроники Иоанна Скилицы (5-3. № 2) запечатлена коронация константинопольским Патриархом византийского Императора Михаила Первого в 811 году, при этом оба, и Патриарх, и Василевс, стоят на приподнятом воинами щите в окружении множества придворных и трубящих музыкантов.

(Изображение миниатюры коронации из книги: Г.Г. Литаврин, «Как жили византийцы», издательство «Алетейя», Санкт-Петербург, 1997 г., с. 63.  Серия Византийская библиотека. Исследования.).

Провозглашение царя. Древняя сербская храмовая роспись

Современные богословы-лингвисты, всё же, полагают правильным переводить Hypodechomai  в значении «принимать», «принимать в себя». Однако, с учётом всего сказанного, видимо, возможно сделать согласительный практический вывод, что оба перевода  херувимской с глаголами «подымем — приимем», и, следовательно, обе версии понимания херувимской, имеют исторически равное литургическое достоинство.

По замечанию специалиста славянской поэтики Ольги Седаковой, возвращение к правильному значению сопряжено с «ломкой» устоявшейся традиции. «Это вопрос, — пишет она в статье «Церковнославянский язык в русской культуре», —  … общеисторический, общекультурный. В какой-то момент историк выясняет, что изначальное значение того или другого изменено, и в таком измененном, искаженном виде продолжается много веков. Что здесь делать? Настаивать на возвращении к правильному началу? Но само это искажение (греческого текста в церковнославянских переводах — авт.) может быть плодотворным, может принести интересные плоды…». «Священное слово – сильное слово. И Русское обыденное слово как бы заведомо этой силой не обладает. Оно может приобрести её в поэзии, – но здесь, как говорится, должен «человек сгореть», должен действовать личный гений», — уверена г-жа Седакова в вышеназванной статье, парадоксально, но перекликаясь с отцом Александром Шнеманом ( ttp://vladyka-ionafan.ru/articles/514 ).

Резюме. Богослужебное пение — это христология Церкви, поэтически «описанная» в литургическом словесно-мелодическом образе. А весь корпус церковнославянских богослужебных текстов для охранителей литургического предания есть единая небесная христологическая «икона», само созерцание и звучание которой совершает некое приобщение к сакральному.Чтение церковнославянских текстов для светских эстетов — это ещё и, своего рода, игра ума в словесный бисер, узнавание в них тонких оттенков смыслов, — некое духовное упражнение, доставляющее интеллектуальное наслаждение посвящённым в его понятийную тайну. Но, увы, многие богослужебные тексты недоступны для понимания большинства русскоязычных и нерусскоязычных мирян, и даже клириков. 

Автор настоящей статьи, отнюдь не являясь сторонником замены церковнославянских текстов в богослужении, полагает, что певческо-поэтическое изложение некоторых богослужебных гимнов по-церковнорусски (т.е. с применением «родных» русскому языку церковнославянских слов) и параллельное исполнение их с церковнославянскими песнопениями, могло бы послужить как миссионерской цели богослужения, так и удовлетворению глубинной тяги  верующих к постижению смысла церковных гимнов. Например, херувимской песни. Или тропарей и ирмосов канонов великих праздников, которые, заметим, богослужебным уставом положено исполнять несколько раз и явно для уяснения их смысла. Кстати, нечто подобное уже имеет место в храмах РПЦ при пении, например, тропаря праздника св. Пасхи на малом входе Литургии, причём, на нескольких современных языках. Всем известно, что таковая полиглоссия положительно воспринимается молящимися в храме.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

РУССКИЕ И УКРАИНСКИЕ ПЕРЕВОДЫ ХЕРУВИМСКОЙ ПЕСНИ

В ИЗЛОЖЕНИИ МИТРОПОЛИТА ИОНАФАНА (ЕЛЕЦКИХ)

Варианты изложения

1) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь с ними воспевающе, всякое ныне житейское (да) отложим попечение! Ибо днесь Царя всех примем (подымем) с ангельскими, невидимо копиеносными чинми. Аллилуя.

2) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское (да) отложим попечение! Ибо днесь Царя всех примем (подымем), ангельскими невидимо огражденного копиеносными чинми. Аллилуя.

3) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское (да) отложим попечение! Ибо днесь Царя всех приимем (подымем) в сонмах невидимо копиеносных ангелов. Аллилуя.

 4) Мы все, херувимов тайно (духовно) являюще  и животворящей Троице трисвятую песнь с ними воспевающе, всякое ныне житейское (да)  отложим попечение! Ибо днесь Царя всех приимем (подымем) в сонмах невидимо копиеносных ангелов. Аллилуя.

5) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское отложим попечение! Ибо днесь Царя всех приимем (подымем) во копьеносных воинствах всех ангелов незримых. Аллилуя.

6) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское отложим попечение! Дабы нам принять Царя всего мира во копьеносных воинствах всех ангелов незримых. Аллилуя.

7) О вы, что херувимов тайно (духовно) образуете и животворящей Троице трисвятую песнь с ними воспеваете, — всякое ныне житейское (да) отложим попечение! Ибо днесь Царя всех приимем (подымем) во копьеносных воинствах всех ангелов незримых. Аллилуя.

8) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское отложим попечение! Да сопроводить нам Царя всех в сонмах невидимо копиеносных ангелов. Аллилуя.

9) Мы все, херувимов тайно (духовно) образующе и животворящей Троице трисвятую песнь воспевающе, всякое ныне житейское отложим попечение! Да сопроводить нам Царя всего мира во копьеносных воинствах всех ангелов незримых. Аллилуя.

====================================================================

По-украински

1) Ми всі, херувимів таємно образуючи і животворчій Трійці трисвяту(ю) пісню співаючи, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб і нам Царя всіх прийняти (підняти), ангельскими невидимо оточенного списоносними чиньми. Алилуя.

2) Ми всі, херувимів таємно образуючи і животворчій Трійці трисвяту(ю) пісню співаючи, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб нам супроводити Царя всіх в сонмах невидимо списоносних ангелів. Алилуя.

3) Ми, що херувимів таємно образуємо і животворчий Трійці трисвяту(ю) пісню з ними співаємо, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб нам супроводити Царя всього світу у списоносних воїнствах всіх ангелів незримих. Алилуя.

4) Ми, що херувимів таємно образуємо і животворчий Трійці трисвяту(ю) пісню з ними співаємо, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб і нам Царя всіх прийняти (підняти) в сонмах невидимо списоносних ангелів. Алилуя.

5) Ми, що херувимів таємно образуємо і животворчий Трійці трисвяту(ю) пісню з ними співаємо, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб і нам Царя всіх прийняти (підняти) з ангельскими, невидимо списоносними чиньми. Алилуя.

6) Ми, що херувимів таємно образуємо і животворчий Трійці трисвяту(ю) пісню з ними співаємо, всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб і нам прийняти (підняти) Царя всього світу у списоносних воїнствах всіх ангелів незримих. Алилуя.

7) О ви, що херувимів таємно образуєте  і животворчий Трійці трисвяту(ю) пісню співаєте, — всякі нині життєві відкладемо піклування! Щоб і нам Царя всіх прийняти (підняти) у списоносних воїнствах всіх ангелів незримих. Алилуя.

Согласно суждению известных лингвистов-богословов, перевод херувимской с глаголом «сопроводить» менее предпочтителен для богослужения, поскольку акцент сделан на почётный эскорт Христа-Царя, а не на евхаристическое принятие Его в предстоящем Таинстве Причащения (церк.слав. «под-Имем»= рус. «приИмем»). Вероятно, в природе имеются и иные варианты украинского перевода гимна других авторов. Практическая необходимость и тонкое богословско-литургическое чутьё со временем, надо надеяться, изберут их лучшие варианты.

ДЛЯ СРАВНЕНИЯ НЕКОТОРЫЕ РУССКИЕ И УКРАИНСКИЕ ПЕРЕВОДЫ ХЕРУВИМСКОЙ ПЕСНИ ИНЫХ АВТОРОВ:

Николай Нахимов (Н.Ч. Зайончковский, род. 1839 — ум. 1920):

«Мы, таинственно изображающие херувимов и поющие животворящей Троице трисвятую песнь, оставим теперь всю житейскую заботу, чтобы принять Царя всего Мира, невидимо сопровождаемого воинством ангельских чинов. Аллилуя».

Профессор ЛДА Н.Д. Успенский (изложение первой части гимна):

«Мы, таинственно изображающие херувимов и поющие вместе Трисвятой гимн Животворящей Троице, оставим все наши житейские заботы, чтобы принять всех Царя».

Священник Георгий Кочетков (Москов ский Свято-Филаретовский институт):

«Херувимов в таинстве изображая и животворящей Троице трисвятую песнь воспевая, всякое ныне житейское отложим попечение, дабы принять нам Царя всего сущего, стражей ангельской незримо сопровождаемого».

 В.С. Шолох, Киев, перевод с новогреческого:

«Мы, таинственно изображая херувимов и воспевая Животворящей Троице трисвятую песнь, оставим теперь всю житейскую заботу, ибо нам предстоит принять Царя всех, невидимо сопровождаемого ангельскими воинствами. Аллилуя».

Неизвестный автор (сайт «Благовест», Словарь):

«Мы, таинственно изображая херувимов и воспевая трисвятую песнь Троице, дающей жизнь, оставим теперь заботу о всем житейском, чтобы нам прославить Царя всех, Которого невидимо ангельские чины торжественно прославляют. Хвала Богу!».

Неизвестный автор:

«Мы, таинственно изображающие херувимов и воспевающие животворящей Троице трисвятую песнь, отложим ныне всякое житейское попечение, чтобы поднять Царя всех, невидимого, копьеносимого чинми ангелов. Аллилуя».

ПО-УКРАИНСКИ

Официальный довоенный «дионисиевский» перевод, Польша.

«Ми таємно з себе херувимів уявляємо і животворчий Тройці трисвятую пісню співаємо. Відкладімо ж нині всякі житьові піклування. Підіймемо ж і ми Царя всіх, що Його, як переможця, янгольські чини  невидимо несуть. Алилуя».

Официальный греко-католический перевод, Рим.

«Ми, херувимів тайно являючи  і животворящій Тройці пісню співаючи, всяку нині житейську відложім печаль. Щоб і Царя всіх ми прийняли, що Його в славі невидимо супроводять ангельскі чини. Алиллуя». 

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ УПЦ МП О ЛИТУРГИЧЕСКИХ ПЕРЕВОДАХ АРХИЕПИСКОПА ИОНАФАНА (ЕЛЕЦКИХ)

«Концепция деятельности и основные направления работы Литургико-богослужебной комиссии при Священном Синоде Украинской Православной Церкви» 07 июля 2009 V.

О переводах богослужебных текстов

Выписка

Анализ опытов переводов раскольнических и инославных авторов (УАПЦ, УПЦ-КП, УГКЦ) показывает, что употребляемые за богослужением переводы содержат диалектизмы, полонизмы и латинизмы, многие богослужебные тексты лишены благозвучия, содержат двусмысленные слова и фразы, недопустимые в молитве. Комиссии необходимо начать работу над созданием украинского перевода основных богослужебных текстов. В работе Комиссии следует широко использовать уже имеющиеся опыты украиноязычного литургического творчества, например, переводы (литургических текстов – авт.), выполненные… архиепископом Тульчинским и Брацлавским Ионафаном.
Архимандрит Филарет (Зверев),
председатель Литургико-богослужебной комиссии при Священном Синоде Украинской Православной Церкви