О неканоническом привлечении в храмовое Богослужение изобразительных приёмов концертного стиля в ущерб гла’совым знаменным и монастырским напевам древней Руси
Древнерусское коренное церковное пение — это православная словесная христоло’гия годового круга богослужения (типикона), облечённая в попевки знаменного (столпового, крюкового) осьмогласия.
Храмовая музыка вне сих твердых основных поме’т не есть пением Церкви о Боге и о себе самой, но является пением паралитургическим, художественно-концертным.
Так, популярное песнопение А. Веделя «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче», на котором многие прихожане в полутьме преклоняют колени, по сути есть концертная, драматическая музыкальная сюита. В её финальной части, на словах, «Но надеяся на милость благоутробия Твоего, яко Давид вопию Ти: «Помилуй, помилуй мя , Боже, …», явно слышатся светские танцевальные ритмы.
Фраза из стихиры «Преславная днесь видевше вси языцы» в праздник Пятидесятницы, — «и вси нача’ша глаголати», (муз. Дегтярёва), — многочастно и весьма скоро повторяется, эффектно изображая чудо глоссолалии святых апостолов.
На утрени Великой пятницы соборные басы во всю силу связок начинают греметь тройным форте fff на весь храм пророческий прокимен «Разделиша ризы Моя себе», а на словах «и о одежди Моей меташа жребий» сотрясают стены храмов и уши молящихся безмерно длинной фортиссимо-ферматой над вметнувшейся высокой нотой в слове «метАша». Ужасное нечувствие богослужения, сло’ва и непонимание значения церковного гла’сового пения!
Об этом грехе «козлогла’сия» и нечувствия богослужения огорчительно писал в 1882 году епископу Уманскому Михаилу (Лузину), ректору Киевской академии, гениальный Петр Ильич Чайковский, а духовенству — Святейший Патриарх Алексий І в ЖМП, подражая древним Святым Отцам и Учителям Церкви.
«Начало премудрости — страх Божий». Итак! «Работаем, т.е. служим Господеви со страхом, и радуемся Ему со трепетом»!
Митрополит Ионафан (Елецких)
